В американском издании Small Wars Journal (SWJ)* вышла статья под названием «Повышение значимости информации: почему Армии США следует сделать информацию основной функцией боевого обеспечения межвидовых операций». Ее автор — подполковник Армии США Дэвид Коуэн, офицер по ведению операций психологической войны.
Он пишет, что современное поле боя выходит за рамки традиционных географических границ, охватывая физическое, информационное и когнитивное измерение**. В такой среде полевой устав Армии США по операциям (Field Manual 3-0, Operations; подписчики Hoffmann+ найдут его в конце текста) 2022 года «очерчивает кардинальный сдвиг к межвидовым операциям для победы в крупномасштабных боевых действиях».
Хотя это наставление признает информацию как критически важный компонент современной войны, Коуэн считает, что Армия должна сделать следующий логический шаг: формально сделать информацию основной функцией боевого обеспечения наравне с командованием операцией, маневрам, разведке, огневым поражением, материально-техническим обеспечением (МТО), обороной и т. д.
Автор полагает, что возведение информации в ранг функции боевого обеспечения позволит командирам более эффективно включать операции в информационной среде в каждый аспект военного планирования, от уровня бригады до уровня корпуса, создавая решающие преимущества в межвидовых операциях.
Как пишет подполковник, признав информацию функцией боевого обеспечения, Армия США:
▪️ включит соображения о боевом применении информации в каждый план операции с самого начала его разработки
▪️ установит четкую последовательность ответственности за средства, связанные с боевым применением информации
▪️ создаст в штабах на всех уровнях специализированные структуры, ориентированные на включение информации в перечень средств боевого применения. На уровне дивизий и выше это — управления штабов под командованием помощника начальника штаба. На уровне бригады и ниже — специализированные планировщики информационных операций
▪️ разработает программы подготовки и обучения, предназначенные специально для ведения информационной войны, а также создаст центр передового опыта информационной войны для объединения существующих курсов.
По мнению Коуэна, конфликт на Украине предоставляет убедительные доказательства того, что информационные операции являются не просто вспомогательными действиями, а центральными для военного успеха во всех областях.
Опыт информационных операций на Украине
Как утверждает автор, украинские вооруженные силы (ВС) и спецслужбы использовали беспилотные летательные аппараты не только для прямых атак, но и в «комплексных операциях по введению противника в заблуждение». Однако Коуэн не приводит примеров таких операций.
Также, он полагает, что планы Киева по производству до четырех миллионов беспилотников ежегодно не только подчеркивают их стратегическую важность в непосредственно боевых действиях, но и в отвлекающих действиях.
Скорее всего, подполковник говорит в завуалированной форме об атаках в российском тылу с целью отвлечь средства противовоздушной обороны ВС РФ или оказать психологическое воздействие на мирное население. В таком случае речь идет об ударах по жилому сектору и иной гражданской инфраструктуре.
Также, он, вероятно, имеет ввиду нарративную инженерию — когда в комментариях к публикуемым видеозаписям с ударами дронов по личному составу и технике ВС РФ преувеличиваются поражающий эффект или результаты таких атак. Это делается с целью создания ложного представления об успехах украинских ВС на поле боя и воодушевления проукраински настроенного гражданского населения, включая жителей тех стран, что оказывают военную помощь Киеву.
Как считает Коэун, ВС и спецслужбы Украины «мастерски» сочетали технические операции по введению противника в заблуждение с информационными операциями. В частности, он отмечает применение надувных ложных целей (ЛЦ) — танки, радиолокационные станции и пр.-, которые имитируют многоспектральную сигнатуру*** военной техники, включая инфракрасный и радиолокационный спектры, чтобы современные датчики средств обнаружения принимали их за реальные цели.
Автор полагает, что такие приманки экономически эффективны, часто изготавливаются из фанеры, водосточных труб и иного подручного материала. Украинские заводы производят такие ЛЦ по цене менее $1 тыс. за единицу, по сравнению с дорогостоящими высокоточными ракетами, которые используются для поражения этих приманок.
Подполковник считает, что применение этих ЛЦ становится еще более эффективным, когда сопровождается информационной кампанией, но не привел примеров такой комбинации. Он описал это как «гонку вооружений» в сфере приманок, которая «значительно осложнила военные операции» ВС РФ.
По словам Коуэна, украинские ВС и спецслужбы включили операции радиоэлектронной борьбы в «более широкую информационную стратегию». Это нарушение работы средств связи с одновременным использованием информации, полученной в ходе такого перехвата, для психологического воздействия.
Автор поясняет, что перехват связи ВС РФ и последующая трансляция перехваченных разговоров, позволили продемонстрировать уязвимость российских коммуникаций. Это создало «мультипликативный эффект, выходящий за рамки технического воздействия самого глушения».
Отмечается, что спецслужбы Украины использовали социальные сети, чтобы показывать потери и неудачи в МТО ВС РФ, а также создать картину «украинской стойкости». Коуэн напоминает, что Киев на уровне стратегии распространял видеозаписи и фотографии российских уничтоженной военной техники, пленных и т. д. на таких платформах, как Telegram, X и YouTube. Эти действия были направлены на снижение боеспособности и боевого духа противника с помощью информации.
Говоря о комплексных операциях по введению в заблуждение, подполковник указывает, что информационные средства необходимы для действенного обмана противника — критически важного компонента межвидовых операций, способного создать стратегические и тактические преимущества на поле боя.
Он приводит в пример наступление ВС Украины в Харьковской области в IX.2022. Тогда была проведена комплексная операция по введению противника в заблуждение — распространена информация о планах Киева провести операцию на юге Херсонской области, в то время как украинские войска тайно готовились к маневрам в долине реки Оскол. Тогда украинские ВС за шесть дней захватили территорию площадью ~8,8 тыс. км.
Также, Коуэн признает, что органы пропаганды Украины контролирует нарративы в информационном пространстве страны и пытаются повышать настрой в обществе с помощью «тщательно подобранных сообщений».
Кроме того, он пишет, что украинские ВС и спецслужбы использовали информационные операции против гражданского населения (включая граждан Украины) на территориях новых субъектов РФ, чтобы подготовиться к военным действиям в этих районах. В частности, это навязывание проукраинских настроений в обществе и склонение мирных жителей к пособничеству спецслужбам Украины в части сбора разведывательных данных и организации диверсионно-террористических акций.
* SWJ специализируется на исследовании и анализе нетрадиционных военных операций, опосредованных и повстанческих войн, боевых действий в городских условиях.
** влияние на восприятие окружающего мира и принятие решений
*** совокупность характеристик военной техники, которые можно обнаружить разными типами датчиков
Источник:
smallwarsjournal.com/2025/04/07/elevating-information-why-the-army-should-establish-information-as-a-core-warfighting-function-for-multi-domain-operations
Vkontakte
Twitter
Одноклассники
